ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
РЕЧИ ЗАРАТУСТРЫ
О трех превращениях
Три превращения духа называю я вам: как дух становится верблюдом,
львом верблюд и, наконец, ребенком становится лев.
Много трудного существует для духа, для духа сильного и выносливого,
который способен к глубокому почитанию: ко всему тяжелому и самому
трудному стремится сила его.
Что есть тяжесть? -- вопрошает выносливый дух, становится, как
верблюд, на колени и хочет, чтобы хорошенько навьючили его.
Что есть трудное? -- так вопрошает выносливый дух; скажите, герои,
чтобы взял я это на себя и радовался силе своей.
Не значит ли это: унизиться, чтобы заставить страдать свое высокомерие?
Заставить блистать свое безумие, чтобы осмеять свою мудрость?
Или это значит: бежать от нашего дела, когда оно празднует свою
победу? Подняться на высокие горы, чтобы искусить искусителя?
Или это значит: питаться желудями и травой познания и ради истины
терпеть голод души?
Или это значит: больным быть и отослать утешителей и заключить
дружбу с глухими, которые никогда не слышат, чего ты хочешь?
Или это значит: опуститься в грязную воду, если это вода истины,
и не гнать от себя холодных лягушек и теплых жаб?
Или это значит: тех любить, кто нас презирает, и простирать руку
привидению, когда оно собирается пугать нас?
Все самое трудное берет на себя выносливый дух: подобно навьюченному
верблюду, который спешит в пустыню, спешит и он в свою пустыню.
Но в самой уединенной пустыне совершается второе превращение:
здесь львом становится дух, свободу хочет он себе добыть и господином
быть в своей собственной пустыне.
Своего последнего господина ищет он себе здесь: врагом хочет он
стать ему, и своему последнему богу, ради победы он хочет бороться
с великим драконом.
Кто же этот великий дракон, которого дух не хочет более называть
господином и богом? "Ты должен" называется великий дракон.
Но дух льва говорит "я хочу".
Чешуйчатый зверь "ты должен", искрясь золотыми искрами,
лежит ему на дороге, и на каждой чешуе его блестит, как золото,
"ты должен!".
Тысячелетние ценности блестят на этих чешуях, и так говорит сильнейший
из всех драконов: "Ценности всех вещей блестят на мне".
"Все ценности уже созданы, и каждая созданная ценность --
это я. Поистине, "я хочу" не должно более существовать!"
Так говорит дракон.
Братья мои, к чему нужен лев в человеческом духе? Чему не удовлетворяет
вьючный зверь, воздержный и почтительный?
Создавать новые ценности -- этого не может еще лев; но создать
себе свободу для нового созидания -- это может сила льва.
Завоевать себе свободу и священное Нет даже перед долгом -- для
этого, братья мои, нужно стать львом.
Завоевать себе право для новых ценностей -- это самое страшное
завоевание для духа выносливого и почтительного.
Поистине, оно кажется ему грабежом и делом хищного зверя.
Как свою святыню, любил он когда-то "ты должен"; теперь
ему надо видеть даже в этой святыне произвол и мечту, чтобы добыть
себе свободу от любви своей: нужно стать львом для этой добычи.
Но скажите, братья мои, что может сделать ребенок, чего не мог
бы даже лев? Почему хищный лев должен стать еще ребенком?
Дитя есть невинность и забвение, новое начинание, игра, самокатящееся
колесо, начальное движение, святое слово утверждения.
Да, для игры созидания, братья мои, нужно святое слово утверждения:
своей воли хочет теперь дух, свой мир находит потерявший мир.
Три превращения духа назвал я вам: как дух стал верблюдом, львом
верблюд и, наконец, лев ребенком. -- Так говорил Заратустра.
В тот раз остановился он в городе, названном: Пестрая корова.